__________________________________________________
Привет всем!
Вот, отчего-то решил сделать темку о японской гравюре.
Согласитесь, что как японская поэзия, так и искусство Страны восходящего солнца всецело пронизано любованием природой, оно действительно уникально, оно рождается, как бы сказать..., как снимок после щелчка затвора фотоаппарата в руках умелого фотографа - художника! Человек неотделим от природы, он живет в ее ритме, а природа - зримый образ его душевного мира.
Вот, смотрю на японские гравюры, и... будто бы "читаю":
"...На сливовый цвет
Налёг толстый снег.
Я хотел собрать
Показать тебе,
Но в моих руках он растаял весь"...
...А читаю:
"На уступе холма
Скрылся фазан в тумане.
Слышу, перепорхнул.
Крыльями вдруг захлопал
Где-то высоко, высоко..."
- и нет, не читаю, а вижу!..
Японская гравюра, как и танка, - то же искусство намёков, «art suggestit», искусство тонких настроений, воссоздание образов природы и связанных с ними ощущений. У неё великое множество замечательных мастеров! Но, да простят меня читатели, не буду, а точнее, не могу я всё систематизировать в этой теме, изложить в исторической последовательности. Если получится у нас по ходу, ну и слава Богу!
А пока начну с моих любимых художников:
Кацусика Хокусай (1760 - 1849)
Для начала скажу, что японское искусство по своему происхождению является производным, т.к. в течение многих веков художники всего лишь имитировали намного более ранние произведения китайцев и корейцев. Вот, так вот... И гравюры в Японии были известны очень давно, но выглядели примитивными. Но всё это было до того момента, пока выросший спрос на отпечатки гравюр укиё-э стал безусловным стимулом к их совершенствованию.
Восхищение японцев красотой природы вызвало появление в продаже книг, где были изображены птицы и цветы, путеводителей с видами знаменитых мест. Но само искусство укиё-э основано на древних традициях народного рисунка, и ему долгое время не удавалось освободиться от них. Нужна была революция. Так вот таким революционером и стал К.Хокусай - художник, бросивший вызов предрассудкам и скромным средствам рисунка, во имя природы и жизни.
Не взыщите, дорогие друзья, покажу вам несколько копий с гравюр этого мастера, выполненных акрилом и на холсте. Понимаю, конечно, что так копировать - немного "кощунственно" что ли...Не знаю.
"Два журавля на заснеженной сосне" (1832 - 1833), копия с гравюры К.Хокусая, 2009 г. Холст/акрил
* * *
Склонили главы
Пушистые от снега
Младые сосны
Крыла двух журавлей
Играют с ветром
(Мицунари-но Масё)
Собственно, а вот и оригинал в одном из изданий:
К.Хокусай. Два журавля на заснеженной сосне, 1832 - 1833. Полихромная ксилография, 52,7 х 23,6 см.
(Гонолулу, Академия искусств. Дар Джеймса А.Мишенера)
* * *
Танка - маленькая модель мира. Стихотворение разомкнуто во времени и пространстве, поэтическая мысль наделена протяженностью. Достигается это разными способами: читатель должен сам договорить, додумать, "дочувствовать".
Одна-две детали дают толчок воображению!
Вот и еще одна копия с гравюры К.Хокусая:
К.Хокусай. "Китайский поэт Су Донг По", копия. 2008 г., холст/акрил
По дороге странствий волей или неволей кочевали многие поэты.... Как вечные странники остались в памяти людей китайский поэт Ду Фу, таджикский поэт Саади. Дорога служила источником вдохновения. Посох в руке, изголовье из травы, узкая тропа через горы, - так странствовали японские поэты. Впервые образ поэта-скитальца создал в Японии Сайгё. Человек необычной судьбы, Сайгё оставил дворец ради горной хижины.
* * *
Жалеешь о нем...
Но сожалений не стоит
Наш суетный мир.
Себя самого отринув,
Быть может, себя спасешь.
* * *
Не помечая тропы,
Все глубже и глубже в горы
Буду я уходить,
Но есть ли на свете место,
Где горьких вестей не услышу?
(Сайгё)
Оригинал гравюры (фото из издания Forrer M. Hokusai - Bibliotheque de l'Image, 1996.):
К.Хокусай. Китайский поэт Су Донг По (из серии "Зеркало китайской и японской поэзии"), 1833 - 1834 гг.
США, Бостон. Музей изобразительных искусств
"Югэн" - сокровенное и темное...
"Югэн" - извечное начало, скрытое в явлениях бытия, сокровенная красота, не до конца явленная взору. К ней можно указать дорогу, как залом ветки отмечает тропу в горах. Для этого довольно очень немногого:
намека..., подсказа...., штриха.
"Югэн" - может таиться и в том, что на первый взгляд безобразно, - как цветы прячутся в расщелинах темной скалы.
Такая красота требует неспешного сосредоточенного созерцания, отрешенности от мира суеты, зовет к одиночеству и покою. В человеческом сердце, как учит буддизм, живет высшее начало, и поэтому "югэн" взывает прямо к сердцу.
Это квинтэссенция возвышенного и печального поэтического чувства. Нелегко выразить его словами, и потому поэт прибегает к языку символов.
Облетающие цветы, листья, росинки, дым погребального костра - символы непрочности бытия. Луна, лунный свет - символ запредельного света и неземной чистоты. Символы стары, но чувство каждый раз как бы рождается заново, разбудить его - дело поэта. Искать в природе таинственное, неизреченное, говорящее только сердцу, - разве не к тому же звала поэзия той эпохи, не в этом ли был смысл "югэн"?....